консерватизм.
Углядев в бинокль квадратные конфедератки, наблюдатель сообщил своему командиру, что в посёлке уже шустрят поляки. Воспользоваться информацией полицаи не успели, поскольку объявился пропавший в болоте партизанский отряд. Правда он появился не из болота, а из леса и сразу с двух сторон.
Изголодавшиеся по войне Романейцы не стали себя унижать меткой стрельбой из автоматов, а тупо начали рубить полицаев сапёрными лопатками. Поняв, что Сибири не будет, полицаи рванули через болота, решив объединиться со своими товарищами, воюющими по другую сторону болота.
Но эти товарищи уже шли им навстречу, мечтая прорваться в сторону райцентра. Поросшее лесом болото и злые партизаны, наступающие на пятки, родили страх перед каждым кустом. Поэтому, как только на середине болота столкнулись две группы, тут же началась стрельба. А генерал Вознесенский, с тоской посмотрев в сторону болота, зло сплюнул и произнёс:
– Хоть кто-то повоюет.
Подошедший Корнелий задрал голову и, ехидно ухмыльнувшись, заявил:
– А этот мой. Только деду не говори.
Когда Алтайский шишкоед начал карабкаться на дерево, генерал Вознесенский опять зло сплюнул и приказал:
– Готовьте верёвку. Я сам это чмо за яйца подвешу.
Небо в Алмазах
Ограбление районного центра ещё шло, а пленные немцы уже разглядывали радужный купол Масляного пузыря. Правда сложился юридический казус. Тех полицаев, что оказались в лесу, Романейцы и партизаны порубили сапёрными лопатками и постреляли.
Только в районном центре ещё было полно полицаев, которых Славянки гребли вместе с немцами. Причём нападение произошло так быстро, что даже полицаи, которые чувствовали опасность пятой точкой, не успели разбежаться по посёлку. Да и не местными они были, потому и не стали им помогать местные жители, а тех, кто пытался затихариться по сараям, выдали глазастые пацаны.
И вот теперь следовало отделить сброд от призывников и поступить по ситуации. А с этим была проблема, поскольку многие полицаи были из Восточной Европы и Прибалтики, да одеты были в немецкую форму. Но сортировка пленных была на совести полковника Романова, который уже вызвал с Дусинеи весталок-дознавателей.
Была такая служба в Службе Безопасности Дусинеи. С виду, гебисткую весталку было не отличить от обычной весталки. Она даже могла провести лечение, но такие весталки не клялись хранить тайну исповеди и отирались преимущественно возле туристов.
Императоры Дусинеи Хардмунд и Белоснежка Санни-Шаль попытались прикрыть лавочку с липовыми весталками. Но когда благодаря липовым весталкам было обнаружено гнездо исламистов, окопавшихся в мире Дусинея, заткнулась даже Преподобная Дусинея, которая отвечала за Дусинейских весталок.
Но в эту туфту поверили только Императоры Дусинеи, но не приёмный отец Белоснежки Император Павел. Полковнику Романову поставили на вид с занесением в грудную клетку, а весталкам-дознавателям было запрещено приближаться к гражданам Имперских миров. А чтобы не палить дознавателей особым знаком на одежде, им просто было приказано отказывать империксусам в медицинской помощи.
Но полковник Романов клал на все запреты, потому и знал, какое дерьмо водится в головах граждан Империи Росс. А сейчас ряженые под монашек липовые весталки обходили сидящих на поляне пленных и собирали информацию. Но собирали при помощи прикосновения руки. А расспросы про место жительства и родственников было обманом, поскольку весталки записывали в блокноты не то, что им говорили пленные, а то, что они сами нарыли в их головах.
Корнелию было не до липовых весталок, поскольку, благодаря полковнику Везелю, сорвался гениальный план шантажа. Дело было в том, что засадой командовал очередной любимый дядя Канцлера Новой Швабии. Эсэсовец оказался опытным змеем, да и рядился под офицера Вермахта.
Но Корнелий ещё в посёлке партизан попросил генерала Вознесенского подержать его айфон, пока он перезаряжает Маузер. Генерал Вознесенский был опытным имперцем и знал, что проще бросить вещь в подпространственный карман, чем тратить время на просьбы.
Поэтому генерал Вознесенский мельком глянул в экран и вернул айфон Корнелию. Но любимый дядя оказался шустрым и успел вскарабкаться на дерево, пока Романейцы рубили полицаев сапёрными лопатками. Только на соседнем дереве сидел чёрно-белый Сибирский кот и отслеживал ряженого в офицерскую форму фазана.
Испортили всё Романейцы, которые не только поймали свалившегося с дерева эсэсовца, но ещё и решили поглумиться. Пока Романейцы привязывали верёвку к ветке, чтобы подвесить любимого дядю за гениталии, черти принесли Швабских егерей, которые не без скандала отняли у Ивановых мюридов добычу.
Явно было, что полковник Романов просчитал хитрость Корнелия и послал Мартина отбить любимого дядю. Но лазейку оставил, в виде того, что Мартин Везель должен был вмешаться в нужный момент. Если бы эсэсовец был убит в бою, то можно было списать на недосмотр или вообще про него промолчать.
А показательная казнь эсэсовца должна была быть снята на телефон. После чего можно было вежливо попросить полковника Романова похлопотать за Дикий мир, пообещав не выкладывать в сеть фильм с пояснительными комментариями.
Хотя полковник Романов сам себя перехитрил, заполучив ещё одного родственника, которого если бы не любимая жена, он бы сам подвешивал за яйца на ветке раз в неделю, если не чаще.
Поскольку пленных и грузовики, забитые барахлом, гоняли через один портал, то Масляный пузырь превратился в военный лагерь. Причём Славянки зацепили полевые кухни, которые немецкие повара не успели разгрузить от готовой каши.
Сунув нос в один из баков, Корнелий пнул нереально толстого интенданта и приказал:
– Быстро организовать раздачу горячей еды.
Интендант, несмотря на свой дикий живот, оказался шустрым малым и начал сгонять поваров к кухням. Но всё, что успели сделать повара, это вытащить из ящиков большие черпаки. А когда из портала посыпались разноцветные медведи, повара побросали черпаки и рванули вслед за храбрым интендантом.
Стоптав весталок, в лес рванули все три сотни пленных. Но пока Корнелий перезаряжал Маузер, Вольные Волчицы погнали пленных обратно на поляну. Хотя трем десяткам белых, бурых, чёрных и чёрно-белых медведей было не до пленных.
Первым на задние лапы встал чёрно-белый медведь из породы Китайская панда и потянул носом. После чего медведи дружно полезли в баки, чтобы набить кишку халявной немецкой кашей. Корнелий, отловив полконика Добровольцева из Армии Невест, который вместе с братом пересчитывал грузовики, возмутился:
– Петрович, у меня пленные голодные. Пусть твои хмыри валят нахер отсюда.
– Пусть их волдыри кормят, – буркнул полковник Добровольцев из Армии Славянок. – Прапорщик, тащите сюда Китайские пайки.
Смерив взглядом прапорщика Юлию Серёгину, Корнелий прошипел:
– Пусть она их сама жрёт.
Несмотря на то, что соплячки из подразделения Тыловые Крысы, признались в злом умысле, Юлия Серёгина догадалась, кто на самом деле ограбил Продуктовый склад. Просто Корнелий проник на склад на час раньше, чем вороватые Крысы, которых на грабёж подписал сержант Илья Кислых.
Вскрыв склад, Корнелий швырнул в будку старшего прапорщика Кирилла Кислых ящик тушенки и ни одна сторожевая собака за час не гавкнула. А когда на склад проникли Тыловые Крысы, Корнелий уже ушёл в Мусорный мир, где его ждала Изабелла Гадюкина. Но жадные Крысы отказались делиться с начальником охраны и были изгнаны из склада, а на утро Илья с чистой совестью сдал воровок, растрепав об ограблении склада по всему острову Берёзка.
Поэтому Корнелий, отловив толстого интенданта, начал выкладывать на траву наворованные на Продуктовом складе сухие пайки Российского производства. А Юлия Серёгина с надеждой посмотрела на своего начальника и поняла, что скандала не будет.
Несмотря на то, что у братьев Добровольцевых была одно детство и одна жизнь до седых волос, всё же они были разные. Полковник Добровольцев из Армии Невест сложился как опытный Армейский барыга, который знал, что у него и где лежит на складе. А его параллельный двойник из Армии Славянок обожал грабить чужие склады, для чего содержал Личную гвардию из сопливых девчонок, которые не гнушались раздевать даже вонючие трупы.
Но если первый полковник Добровольцев лично контролировал пополнение складов, а прапорщиков-медведей использовал вместо грузчиков, то второй полковник Добровольцев повесил на своих прапорщиков и охрану, и обеспечение складов, оставив за собой только Оружейный склад.
Поэтому Начальнику тыла Армии Славянок было плевать из чьего
